Он неожиданно остановился и, подмигнув, протянул мне распахнутую ладонь.

— Дайте вашу руку, магиана Ирис. — А потом добавил, когда я доверчиво коснулась прохладной кожи: — И постарайтесь не визжать.

Не успела я открыть рот, как пальцы Дэйна с силой сжались на моих, и тут же одним стремительным движением мы взмыли в воздух.

Густой темный ветер сумеречного мира засвистел в ушах. Полы расстегнутого плаща Дэйна распахнулись, как огромные мрачные крылья. А мои ноги перестали чувствовать под собой опору.

Казалось, будто внутри все органы мигом поменялись местами. Причем половина ухнула вниз, ровным слоем укладываясь где-то в животе. Кровь заструилась быстрее, гоня по венам восторг под легким флером страха.

— Мы летим! — ахнула я, едва приходя в себя, замечая, как шпили замковых башен оказываются все ближе и крупнее, а камень мостовой — все дальше и мельче.

— Именно так, магиана Ирис! — воскликнул Дэйн, не сводя с меня глаз.

Слов не хватало. Земля оставалась все ниже и ниже, а необычная башня, напоминающая часовню в замковом комплексе, все ближе. Мрачный камень, покрытый слоем зеленоватого мха, притягивал взгляд широкой смотровой площадкой, посреди которой под куполом крыши серебрилось странное возвышение.

Я уже поняла, что мы летим именно туда. Но сейчас мое тело ощущало лишь крепкие мужские объятия, а сама я чувствовала на себе мягкий внимательный взгляд, от которого к пояснице спускалась волна горячих мурашек.

Это было удивительное ощущение. Восторг от полета неуловимым образом накладывался на волнение и жар от близости Дэйна. От его сильных рук, прижимающих меня к себе и слегка поглаживающих кончиками пальцев. От его тонкого аромата с легким привкусом мяты, который окружил меня со всех сторон, проникая глубоко в легкие. Заставляя меня почувствовать этого мужчину каждой клеточкой своего тела.

В какой-то момент мне показалось, что я окончательно теряю связь с реальностью. Глаза цвета серого дождя увлекли меня в свою темную глубь, и все стало вдруг неважным. Даже смотровая башня проклятой Тиамант со странным серебряным сооружением в центре…

— Мы на месте, Лариана, — проговорил Дэйн немного хрипло, тоже не отрываясь от моего лица.

Я вздрогнула, и в тот же миг ноги почувствовали твердую опору. Дэйн моргнул раз, другой, медленно подняв ладонь и коснувшись большим пальцем моей щеки. Провел вниз, очерчивая взглядом линию движения подушечки по коже, оставляя на мне обжигающе-прохладный след.

А потом глубоко вздохнул, словно отгоняя наваждение.

— Вот то место, где тебе так хотелось оказаться, — сказал он.

Я слегка пошатнулась, чувствуя, что мне так быстро прийти в себя не удастся. Сердце билось ошеломляюще быстро.

— Это башня Мертвых, — продолжил Дэйн, медленно подходя к краю стены, где за невысоким каменным парапетом начиналась черная пропасть. Оперся ладонями о древние перила и посмотрел вдаль.

Призрачно-белые волосы едва колыхались под дуновением ветра, светлая кожа во мраке казалась еще белее. Я не могла отвести взгляда от его точеного профиля. От широких плеч на фоне пустоты сумеречного неба.

— Когда-то она называлась башней Влюбленных, — продолжал Дэйн, пока я тихонько подходила к нему. — Говорят, Тиамант, будучи еще человеком, приказала построить ее, чтобы создать удивительный артефакт. Уже тогда она была великой колдуньей, хоть и не знала, что в ее венах — кровь самого отца Тьмы.

Я коснулась каменного парапета рядом с ректором и посмотрела вниз. Далеко-далеко там плескалось черное море, блестящее, как жидкий обсидиан. И на этот раз отчего-то мне было интуитивно известно, что глянцевые волны созданы вовсе не из воды.

— И что это был за артефакт?

— Колодец любви, — улыбнулся Дэйн, повернувшись ко мне. — Но когда башня оказалась переименована, то и колодец любви превратился в колодец мертвых.

Он немного лениво кивнул на серебристое возвышение в центре площадки.

— Колодец по замыслу богини должен был показывать испившему из него возлюбленного. Того, кто останется с ним до самой смерти. Того, кто будет самым желанным и единственным.

Я повернула голову и посмотрела на необыкновенное сооружение. Это и впрямь напоминало колодец с искрящимися, исписанными древними письменами стенами. Только вот форма его оказалась непривычной. Не круг, а полумесяц.

— У нее не вышло колдовство и она переименовала башню? — предположила я, теперь с любопытством подходя ближе к артефакту.

— Отнюдь, — ответил Дэйн и тихо последовал за мной. — Наоборот, похоже, ее магия сработала даже лучше, чем она думала. Но когда она выпила из него, ее сердце разбилось на осколки. То, что она увидела в отражении, разозлило колдунью, будя в ней самые темные уголки души. Она сама же прокляла и переименовала эту башню, позволив с тех пор пить отсюда лишь мертвым.

— Значит, мне не удастся сделать из него ни глотка? — проговорила я разочарованно, слегка наклоняясь и вглядываясь в странно блестящую воду, напоминающую ртуть.

Дэйн еле заметно усмехнулся. А потом подошел ко мне сзади, расположив руки по обеим сторонам от моих, и, едва касаясь губами уха, спросил:

— Так хочется узнать, кто станет твоим возлюбленным? Тем единственным, от кого кровь будет полыхать огнем? От чьих поцелуев дыхание станет сбиваться на стон?

Продолжая говорить, он сдвинулся чуть ниже, чертя губами обжигающую дорожку, едва касаясь шеи кончиком языка.

Воздух громко вырвался из легких. Голова мгновенно закружилась. Я закрыла глаза, чувствуя, как Дэйн убирает мои тяжелые волосы на правое плечо. А затем легким дразнящим прикосновением губ к затылку заставляет меня выгнуться в спине, прижаться к нему сильнее, почти застонать, как он и говорил…

Я подняла руки, зарываясь в его мягких волосах, не позволяя ему остановиться.

— Очень хочу узнать, — прошептала я с крепко зажмуренными глазами, тяжело хватая ртом воздух.

Получилось ужасно хрипло и сбивчиво. Услышав мой голос, Дэйн резко выдохнул, прикусив меня за основание шеи.

— Проклятье, Лариана…

А потом вдруг резко развернул меня и впился жадным поцелуем в распахнутые губы.

Ноги мгновенно ослабели. Я тихо застонала, сбивая дыхание, целуя в ответ так, словно от этого зависела моя жизнь. Словно стоит ему разорвать эту тонкую связь прикосновений, и я умру.

— Оказывается, с тобой невероятно опасно играть в такие игры, принцесса, — приглушенно прошептал он через пару мгновений. Когда наши губы разъединились, а он прижался ко мне лбом, тяжело дыша.

— В какие? — невнятно пробормотала я, чувствуя, как меня бьет дрожь, будто в лихорадке. Тело горело, голова отказывалась хоть что-то соображать. Был только он. Только Дэйн. Его руки, губы и поцелуи, которые казались не менее важны, чем воздух.